Беженец из оккупированного Россией города: «Если я пойду на войну, то меня через два дня пришлют обратно в ящике»

Анна Моторина
2023-04-22

Василий приехал в Клайпеду в июне 2022 из города Изюм Харьковской области в Украине, который находился в российской оккупации с мая по сентябрь прошлого года. Небольшой город с населением всего 46 тысяч человек имеет важное стратегическое значение, так как его взятие открывает дорогу на Славянск Донецкой области.

Украинец перевез вместе с собой своего 4-летнего сына Романа и жену Ольгу. Из-за вынужденного переезда мужчине пришлось оставить свою работу торговым представителем и устроиться на завод по изготовлению дверей. Тем не менее, наш герой не жалеет о своем выборе, потому что его сын «успел увидеть почти все виды оружия украинской и российской армии, а также пожить в оккупации».

Василий оказался одной из многочисленных жертв обстоятельств из-за своего мужского пола и украинского гражданства: перед ним стоял выбор остаться в Украине, быть призванным на фронт, и, возможно, оставить своего малолетнего ребенка сиротой, или выехать через недружественное государство в Европу. Теперь, находясь заграницей, мужчина регулярно перечисляет деньги украинской армии и ждет ее победы.

Он решился поделиться нашему изданию своей историей.

— Я боялся спать ночью. Ночью спали только жена с ребенком, а я проверял социальные сети на новые новости, потому что в ночное время были самые сильные обстрелы, и «мониторил» ситуацию, чтобы в случае чего разбудить семью. Я помню, как одной из таких ночей в марте услышал дома звуки свиста – а если есть свист, то будет и «бум». Я быстро разбудил жену, а ребенка в прямом смысле стащил за ноги с дивана и быстро завернул в одеяло. Мы побежали с сыном на руках в подвал, и тут раздался тот самый «бум»: в центре города упала бомба, и металлическую дверь подъезда просто выгнуло в полусферу.

Изюм начал подвергаться обстрелам 27 февраля, спустя три дня после начала полномасштабной войны. По данным Украины, за семь месяцев боев и оккупации, в нем погибло около 1000 человек.

Изюм

— Мы жили в нашей квартире в Изюме с 25 февраля по 6 марта, и все это время спали в коридоре. Потом мы уехали в село в 40 километрах от города к родственникам, где жили до июня. Мои родители сначала тоже выехали из Изюма, но потом вернулись, потому что, пока их не было, русские пришли к их дому, в котором тогда никого не было. Те люди сказали соседям, что если они придут снова, а хозяев не будет, то они взломают замки и заселят туда своих людей.

Живя в селе, Василий еще два раза, 2 и 15 мая, ездил домой Изюм забирать вещи. Первая поездка была самой ужасной – он поехал по привычной трассе М-03 Киев-Харьков-Довжанский, по которой ездил всю жизнь, и испытал шок от того, что от нее осталось.

— После недавнего ремонта там поставили светофоры и светильники на солнечных батареях, а также сделали пешеходные переходы возле населенных пунктов. Она была новой, чистой, и красивой. Когда я выехал на эту трассу после обстрелов, то увидел, что все светильники оторвало, а отбойник посреди дороги просто укатали в асфальт. На дороге валялись ящики из-под боеприпасов, где-то в посадке стоял сгоревший БТР. Я ехал и плакал. Когда я приехал в Изюм, то увидел, что мой прекрасный солнечный город стал серым пятном. Магазины сгорели – остались одни коробки. Через каждые пятьсот метров стояли русские блокпосты. На расстоянии от моего села до моей квартиры я прошел 14 таких блокпостов. Из-за этого я даже приехал без телефона, так как оккупанты могли его разбить или забрать. Мою машину обсматривали от и до – даже заглядывали под «козырьки».

Изюм

При такой ситуации, в июне, Василий с женой и ребенком решили выехать в Клайпеду к его знакомым. Им пришлось ехать через территорию России, потому что мужчин призывного возраста не выпускали из Украины.

— Мой сын видел все виды техники. Он видел и самолеты над нашим селом, которые летели в сторону Балаклеи бомбить ее. Летели чуть ли не по крышам – Рома ночью пугался, вскакивали, и кричал «Папа, помоги, самолет!». А что папа мог сделать? Только увезти. Так мы поехали в Литву через Россию. Дорога заняла два дня – было страшно ехать, не зная, что будет на ее территории и на границе. На пропускном пункте Украина-Россия за Купянском меня допрашивала Служба Безопасности России. Они задавали странные вопросы, например, что я рассказываю обо всей ситуации своему четырехлетнему ребенку. Мы останавливались возле магазинчиков в российских городах и ловили на себе косые взгляды людей. Я слышал, как они обсуждали между собой: «Какого эти (прим. ред. – украинцы) тут забыли?».

Изюм

Когда семья добралась до Клайпеды, то остановилась на первые две недели у знакомых. Вскоре у нее получилось снять квартиру.

— Поиск был сложным, потому что никто не хотел брать украинцев, да еще и с маленьким ребенком. Я тоже понимаю литовцев, потому что если у арендатора дети, то его не имеют права выселить. В придачу были случаи, когда украинцы оставили после себя грязную побитую квартиру и сбежали. Я объяснял хозяевам: «Мы адекватные, я буду платить, я ищу работу». Другая причина – то, что некоторые литовцы примерно старше пятидесяти лет поддерживают Россию, потому что еще помнят Советский Союз. У многих жителей Литвы также есть российские корни. Такие говорили мне: «Так вам, украинцам, и надо». Но есть много и солидарных с нами. После съема жилья я быстро нашел работу на заводе по изготовлению дверей, а моя жена, педагог, продолжила работать онлайн в украинской школе. Зарплата у меня нормальная, и еще я беру дополнительные часы и все возможные подработки.

Друзья Василия также разъехались по разным странам Европы и удивляются, почему он выбрал именно Литву, ведь здесь для украинских беженцев выплаты небольшие.

— Но ведь на пособии жизнь не заканчивается! Руки-ноги есть и хватит. Не в выплатах счастье, — уверенно отвечает им мужчина. — Главное, что мы все живы, ведь некоторым моим знакомым и этого, к сожалению, не удалось… Моя знакомая погибла со всей семьей 9 марта в Изюме злосчастном доме на улице Первомайская, 2. Их просто завалило в подвале, когда россияне ударили прямо по посередине дома. Оттуда еще три дня потом были слышны крики, и некоторые люди просто-напросто задохнулись. Тогда погибли, по разной информации, от 44 до 54 человек. Также в июле погиб мой школьный знакомый – в Изюме во время оккупации в городе отключили связь, и люди выходили звонить на гору Кременец. В одной из такой вылазок он вышел позвонить и попал под кассетный обстрел. Осколок попал ему прямо в сердце, и он умер на месте.

Изюм

На мой вопрос Василию о том, какие у него дальнейшие планы, он затруднился ответить.

— Скоро уже год, как я в Клайпеде. Я все равно хочу вернуться домой, и уже откладываю деньги на обратный переезд. У меня есть мечта сделать в нашей квартире ремонт и поменять три окна, которые выбили. Однако, пока что мне в Украину дорога закрыта, потому что, как только я пересеку границу, то меня призовут на войну. А я никогда не держал в свои в руках автомат. Только деревянный. Я после школы – сразу в педагогический университет, потом – семь лет работы школе, а после – в торговле. Другой сценарий: так как я выехал через оккупированную территорию, то мне могут дать срок за уклонение. Таких людей задерживает Служба Безопасности Украины. Не то, чтобы я не патриот своей страны и не помогаю ей – я отправляю деньги в армию и помог знакомому на фронте с ремонтом машины. Пускай это небольшие суммы, но зато регулярные. Если мне пойти на войну, то меня через два дня пришлют обратно в ящике. А так я могу хотя-бы помогать деньгами и видеть, как растет мой сын.